Участники и гости Фантассамблеи-2019 уже стали счастливыми обладателями этого сборника, для остальных спешим сообщить: книгу «Материалы Петербургской фантастической ассамблеи 2018» можно заказать у Елены Бойцовой, некоторое количество экземпляров еще есть. Мягкая обложка, 264 страницы, тираж – внимание! – всего 200 экземпляров. Цена вопроса – 250 рублей, доставка в любую точку мира за ваш счет. Доставку начнем после 16 августа, петербуржцы могу придти и забрать книгу после предварительного заказа в магазине «РаскольниковЪ». По всем вопросам пишем на адрес: ulla.allen@gmail.com Или Елене в личку.
Оглавление:
ДОКЛАДЫ И ВЫСТУПЛЕНИЯ
• Галина Юзефович. Чем цепляет фантастика квалифицированного читателя
• Александр Матюхин. Русский тру-хоррор, или Вечные споры на тему, какой хоррор на Руси самый настоящий
• Мария Акимова. Викторианская карикатура как предчувствие будущего
Литературные конкурсы в сети – давно уже привычная и самостоятельная среда обитания короткой прозы. Конкурсный рассказ – это диагноз, приговор, а часто и осмысленный выбор множества начинающих (или не очень) авторов. Жанр ужасов эта тенденция не обошла, но можно ли говорить о том, что именно тематические конкурсы способствовали формированию современного хоррор-сообщества? Конечно, можно! Об этом и многом другом, нарушая все мыслимые морально-этические нормы, поспорят Алексей Жарков, капитан конкурсной площадки «Квазар», Роман Давыдов, организатор и координатор конкурсов «Чертова Дюжина» и «Виселица», Мария Гинзбург, создательница легендарного «Укола Ужаса», и Александр Подольский, основатель, судья и участник конкурса «Чертова Дюжина».
«Какую фантастику пишут в Испании». Доклад Феликса Х. Пальмы
По большому счету для российских любителей фантастики все разнообразие переводной жанровой литературы сводится к сочинениям англо-американских авторов. И это в общем логично: именно из-под пера англоязычных фантастов вышла львиная доля НФ-книг, переведенных на русский язык. Но на самом деле мир сложнее и разнообразнее, палитра шире, о чем мы не устаем напоминать участникам нашего конвента. Уже не первый год наши спикеры рассказывают о фантастике других европейских стран, о польской, французской, скандинавской «жанровой» литературе. Но в этом году нам особенно повезло: о самых примечательных фантастических книгах, написанных в Испании за последние десятилетия? расскажет один из ярчайших представителей национальной литературы, почетный гость Ассамблеи, автор «Викторианской трилогии» писатель Феликс Х. Пальма. А ему есть чем поделиться. Читателям – для расширения кругозора, издателям – на заметку!
«Мифы финно-угров — кладезь сюжетов и источник вдохновения». Доклад А. Гуровой
Как мифы и сказания финно-угорских народов России отражены в фантастике и фэнтези? Начинаешь вспоминать и понимаешь, что практически никак! А ведь мифология этих народов, многие образы которой давно вошли и в славянский пантеон, может послужить неиссякаемым источником сюжетов. Материалов там столько, что хватит на целое направление. В докладе сделан выборочный обзор и анализ мифологии финно-угров от Карелии до Урала. При таком размахе неизбежно придется кое-где пройтись по верхам, но автор надеется хотя бы набросать единую картину мировоззрения, отразившегося во множестве мифов, и выделить среди них самые важные. По большей части доклад касается мифологии удмуртов, коми и карелов.
• Главный миф финно-угров — Альви, сын света и тьмы.
• Первобытный символизм и его расшифровка.
В финале доклада слушателей ожидает небольшой практикум: как читать и понимать сложные и на первый взгляд бессмысленные изображения доисторических времен?
Писатели Дмитрий Громов и Олег Ладыженский (aka Генри Лайон Олди) известны не только как авторы рассказов, повестей и романов, отмеченных всеми мыслимыми жанровыми премиями, но и как авторы, много и продуктивно размышляющие об устройстве отечественного книгоиздания, судьбах русскоязычной фантастики и устройстве фантастических текстов, то есть литературном мастерстве. Их статьи и эссе на эту тему составили публицистические сборники «Фанты для фэна», «Десять искушений», «Призрак японского городового». Специально для Петербургской фантастической ассамблеи-2018 Олди приготовили новый доклад на эту тему. О чем конкретно пойдет речь, пока не говорим, пусть это станет сюрпризом для участников нашего конвента, одно можно сказать с уверенностью: фэндом ждет очередная бомба. Ну а пока попробуйте догадаться по этому абзацу из вступления: «Мы называем фантастикой то, что фантастикой не является. Мы называем художественной литературой то, что литературой не является. Мы называем писателями людей совсем другой профессии. Эстет, издевающийся над аннотацией к ромфанту про ведьмочек; «заклепочник», взвешивающий Тараса Бульбу; невежда, сплевывающий на «Войну миров», — все смешны одинаково…»
Публичное интервью: с Феликсом Х. Пальмой беседует Галина Юзефович
«Пальма невероятно эффективен в своей готовности на тысячу разных ладов развлекать читателя. Устоять против его изобретательности и обаяния, конечно, можно — но сопротивление будет трудным и, прямо скажем, нецелесообразным», — пишет в рецензии на роман Феликса Х. Пальмы «Карта Хаоса» обозреватель «Медузы» Галина Юзефович. Нетрудно заметить, что она не очень этому обаянию сопротивлялась. Тем не менее с момента выхода в нашей стране первого романа Пальмы, «Карты времени», у Галины Юзефович успело накопиться немало вопросов к нашему почетному гостю из Испании. Ну что ж, в этом году участников Ассамблеи ждет редкое и поучительное зрелище – беседа писателя и его критика, что нечасто происходит в публичном пространстве. Show Must Go On!
Байки от Балабухи
Старейшина нашего фантастического цеха Андрей Дмитриевич Балабуха, прозаик, переводчик, литературный критик, и так далее, и тому подобное, не нуждается в отдельном представлении. Так же как и его цикл устных историй «Байки от Балабухи». В этом году гостям Фантассамблеи снова представится шанс прикоснуться к живой истории нашей фантастики и литературы в целом, послушать человека, которому довелось близко пообщаться, кажется, со всеми звездами жанра, от Ильи Варшавского и Бориса Стругацкого до Роберта Сильверберга и Гарри Гаррисона. Не пропустите новые, эксклюзивные байки – рассказываются в первый раз!
Феликс Пальма, почетный гость Петербургской фантастической ассамблеи, – автор, который виртуозно микширует в своей «Викторианской трилогии» миры и героев, созданных воображением Герберта Уэллса, Эдгара По, Артура Конан Дойла, Говарда Филипса Лавкрафта, – и придает им новые уникальные черты. Блестящее постмодернистское ироническое обыгрывание авантюрно-приключенческого канона – что удивительно, если учесть, что автор не англичанин и даже не американец, а испанец родом из городка Санлукар-де-Баррамеда. Как ему это удалось, почему именно викторианская эпоха привлекла внимание писателя, чем вообще сильна современная испанская жанровая литература – обо всем этом вы сможете спросить Феликса Пальму во время традиционной встречи с нашим почетным гостем, которая пройдет в рамках Фантассамблеи-2018. Готовьте свои вопросы, друзья!
«Русский хоррор XIX века: зарождение, развитие и становление». Доклад М. Гинзбург
Судьба хоррора как литературного жанра в России сложилась непросто, повторяя причудливые зигзаги исторического развития нашей страны. Особенно жестоким к жанру был двадцатый век, когда хоррор был вынесен за рамки культурного поля. Однако стараниями писателей — звезд девятнадцатого века хоррор все же успел оформиться как самостоятельный жанр, в котором созревали жемчужины мысли и шедевры словесности.
— Первые ласточки: вольные переводы с иностранных языков.
— Становление жанра: самостоятельные произведения с использованием собственного, российского антуража — славянский фольклор и местечковые легенды.
— Трэш для бедных: кровавые лубки.
«Как писать, чтоб вас читали». Доклад О. Фикс
Роман с продолжением известен с викторианских времен. Именно в виде последовательно выходящих отрывков впервые увидели свет произведения Дюма, Диккенса и даже Достоевского.Тем не менее при упоминании о подобном жанре возникает мысль скорее о «Парижских тайнах» или «Пещере Лихтвейса», чем о шедеврах мировой классики. Казалось бы, что общего между такими романами? Но опытный взгляд сразу отметит характерные для жанра черты: самостоятельную значимость отдельных глав, нарастающий темп интриги, призванный удержать интерес читателя, и доступный язык, ведь журнал и газету читают не только ученые и эстеты.
Сегодня, когда печатная периодика утратила ключевую роль, роман с продолжением переместился в интернет. Выстроить отношения с читателем для писателя было важно и раньше, а уж процесс написания романа в Сети становится воистину интерактивным! Утром выложил главу — и в течение дня, исходя из комментов, у тебя есть масса возможностей оценить уровень написанного, что-то дополнить или исправить. У читателя возникает ощущение сопричастности и соавторства. Попутно решается проблема писательского одиночества. Возникает чувство, что трудишься в хорошей компании. К тому же никогда не знаешь, кто заглянет «на огонек». Случается, прилетают лайки и комменты от известных критиков и писателей. Опытом создания книг, соавтором которых становится интернет, поделится Ольга Фикс, автор четырех романов, написанных при участии Сети.
Иногда создается впечатление, что всю годную фантастику пишут сегодня исключительно англо-американские авторы. Отчасти это справедливо — но, к счастью, не совсем. Глаголом жгут поляки, португальцы, финны, по слухам даже немцы с французами (хотя ничего приличного от авторов из этих стран мне не попадалось, все больше арамадовщина и романы для школоты вроде сочинений Хольбайна и Штамма). Ну а в Испании есть Феликс Пальма, создатель "Викторианской трилогии", которая, по моему скромному, вполне могла бы стать культовой, если бы ее автором числился англичанин.
Викторианская греза и солдаты будущего
Феликс Х.Пальма. Карта времени: Роман. / Felix J.Palma. El Mapa del Tiempo, 2008. Пер. с исп. Е.Матерновской, И.Новосадской, Н.Богомоловой. — М.: Астрель. Corpus, 2012. — 640 с. — Тир. 4000. — ISBN 978-5-271-38192-8.
В издательстве «Астрель», в редакции Варвары Горностаевой, вышел роскошно изданный роман испанского писателя Феликса Пальмы «Карта времени», действие которого разворачивается в Лондоне, на излете позапрошлого века, а среди героев фигурирует автор «Машины времени» Герберт Уэллс.
Всякая империя накануне упадка литературоцентрична. Запечатлеть в своих произведениях ее образ (как правило, весьма далекий от реальности) — единственный доступный художнику способ остановить мгновение, отсрочить наступление распада. Это напрямую касается и Соединенного Королевства времен правления королевы Виктории, с именем которой связана не только промышленная революция, но и стремительный расцвет британской беллетристики во второй половине XIX века. Уж и той Виктории больше ста лет нет на свете, и Великобритания давно перестала быть «царицей морей», растеряла почти все свои заморские владения, а викторианская Англия продолжает жить своей жизнью на страницах книг Стивенсона и Хаггарда, Конан Дойла и Киплинга, Коллинза и Стокера... И не в последнюю очередь Герберта Дж. Уэллса, конечно. Более того: «викторианская Англия» превратилась в независимый брэнд, самостоятельный информационный объект, с каждым днем обрастающий новыми деталями и подробностями. Да и грезят об этой эпохе сегодня не только — и не столько — англичане. К примеру, Феликс Х.Пальма, автор «Карты времени», одного из самых аутентичных псевдовикторианских романов XXI века — испанец, а подлинный успех пришел к нему после выхода этой книги в Соединенных Штатах.
...Лондон 1896 года охвачен новой повальной модой. Весь высший свет околдован концепцией времени как четвертого измерения, по которому можно перемещаться в разных направлениях. В клубах и салонах обсуждается только одна тема: «Машина времени», недавно вышедший роман молодого писателя Герберта Уэллса. На этом фоне появление некого Гиллиама Мюррея, предлагающего состоятельным джентльменам всего за сто фунтов отправиться на экскурсию в 2000 год, в день, когда разумные паровые машины и последние защитники рода людского сойдутся для решающей схватки, никого не смущает — напротив, вызывает восхищение и восторг. Почему бы и нет? Отважные путешественники каждый день раздвигают границы империи, закрашивая белые пятна на карте, как Стенли и Ливингстон; ученые смело расширяют представления о законах природы, как Дарвин; инженеры удивляют публику все более фантастическими изобретениями, как Никола Тесла. Человечество стоит на пороге нового, небывалого, прекрасного века, царство пара и электричества вот-вот наступит, чудеса науки повсюду — понятно, что и четвертое измерение не устоит перед напором любознательных естествоиспытателей.
Скептически к повальному увлечению аристократов относится только Герберт Уэллс, и для этого у него есть веские основания. Прежде всего, он точно знает, что его собственный роман — выдумка от начала и до конца. Теория, которую близко к сердцу приняло лондонское общество, не имеет с действительностью ничего общего. Это лишь изящная фантазия, настолько близкая духу времени, что ее с легкостью принимают на веру. И здесь уже ничего не поделаешь. «Тому, кто написал свою первую книгу, обратной дороги нет. Ты превратился в трюкача и обманщика и отныне можешь показывать свою слабость лишь таким же трюкачам и обманщикам», — замечает Уэллс с горечью.
Обман — главная категория, вокруг которой строится сюжет этого романа в трех частях. Легко водить за нос толпу — особенно когда она сама жаждет быть обманутой. Несложно ввести в заблуждение и отдельного человека, если как следует подготовить почву. Здравомыслящий скептик при случае готов обмануть себя сам — и упорно игнорировать любые доказательства его очевидной неправоты. Где-то на этой схеме отведено место и нам, читателям, листающие «Приключения Шерлока Холмса», «Человека-невидимки» или «Карту времени» ради погружения в «викторианскую атмосферу» — но в то же время прекрасно понимающим, что Британия конца XIX века была мало похожа на ту, что живет и дышит на этих страницах.
Картограф реальности
Феликс Х.Пальма. Карта неба: Роман. / Felix J.Palma. El mapa del cielo, 2012. Пер. с испанского Валентина Капанадзе. — М.: АСТ. Corpus, 2014. — 784 с. — Тир. 1500. — ISBN 978-5-17-085154-6.
Писатель Герберт Джордж Уэллс родился в 1866 году, через семнадцать лет после кончины его американского коллеги Эдгара Аллана По. И все же на страницах романа Феликса Пальмы им предстоит встретиться, чтобы вместе отплыть в полярную экспедицию, разыскивающую проход внутрь полой Земли.
Испанец Феликс Х. Пальма, лауреат множества литературных наград разного калибра за «произведения малой формы», прославился на родине как выдающийся рассказчик ещё в 1990-х. Восторженная испаноязычная критика сравнила его с самим Хулио Кортасаром — правда, трудно определить, насколько искренне: ни одна новелла писателя до сих пор на русский не переведена. Зато его романы из «викторианской трилогии», как принято выражаться, покорили мир. Ну, покорили не покорили, а перевели их и во Франции, и в Великобритании, и в России. Изящная стилизация под викторианский приключенческий роман, «старый добрый Лондон» последней четверти позапрошлого столетия, Герберт Уэллс среди главных героев — в этих романах есть всё, что нужно для успеха у публики, ностальгирующей по «эпохе пара и электричества» с её наивным позитивизмом и неиссякаемой верой в Прогресс. Впрочем, это относится скорее к первой части цикла*, «Карте времени», где Пальма ловко обыграл мотивы «Машины времени» Уэллса. Во второй части градус оптимизма ощутимо идёт на спад. Когда марсианские боевые треножники походя раскатывают в тонкий блин непобедимую британскую армию, калечат и убивают налево и направо, как-то не до рассуждений о сияющих высотах, к которым ведет человечество научно-технический прогресс.
Первые две книги трилогии связаны несколькими общими персонажами и местом действия, но это, разумеется, не главное. Ещё в «Карте времени» Феликс Пальма убедительно продемонстрировал, как сознательная ложь, художественный вымысел, талантливая мистификация и эмпирическая реальность перетекают друг в друга, сливаются в единое многоцветное полотно, а мечта в процессе воплощения меняет пусть не сам мир, но наблюдаемую картину мира. Во второй части автор развивает ту же тему — но если на страницах предыдущего романа речь шла о чарующем волшебстве самообмана, то в «Карте неба» любезному читателю предстоит убедиться, какой жуткой, устрашающей мощью обладает фантазия, вырвавшаяся из-под контроля. Чудовищный монстр, который преследует несчастных моряков с затёртого полярными льдами судна, Лондон, обращенный в руины, гигантский концлагерь для последних представителей человеческой расы — эсхатологические эпизоды удаются автору ничуть не хуже романтических. Но это всё семечки: размывание границы между подлинным и мнимым, потеря контроля над реальностью — вот где настоящий онтологический ужас. «Ощущение, словно из всех существующих на свете книг вдруг улетучилась фантазия и разлетелась по миру таким образом, что стало невозможно отличить действительность от вымысла...»
Феликс Пальма мастерски имитирует традиционный стиль «романа-фельетона» второй половины XIX века — с многочисленными отступлениями, авторскими ремарками, переплетением сюжетных линий и прочими викторианскими виньетками и завитками. Жюль Верн пополам с Робертом Льюисом Стивенсоном под соусом из Герберта Уэллса и Эдгара По, чистая архаика. В «Карте неба» этот стиль работает на решение авторской задачи почти со стопроцентным КПД. Пальма один за другим обыгрывает «викторианские» мифы, порожденные художественной литературой разных эпох. Отсылки к Жюлю Верну, Оскару Уайльду, Алексею Толстому, Уэллсу и По лежат на поверхности, а кое-кто из классиков даже появляется на страницах романа лично. Узнаваема и сцена из «Матрицы», пусть и выпадающая из общего контекста. Но автор отдаёт дань уважения и текстам, знакомым куда более узкому кругу, от романа «Террор» Дэна Симмонса до новеллы Джона Вуда Кэмпбелла «Кто ты?» (в другом переводе «Нечто»). «Карта неба» — своеобразная игра, шарада, литературная угадайка. Однако Пальма не только бесхитростно резвится, развлекаясь сам и развлекая публику, — он выстраивает целый мировоззренческий лабиринт. Выход из которого, надо полагать, ждёт нас в завершающей книге серии, — при том что сюжетно второй роман выглядит «вещью в себе», абсолютно целостной и завершенной.
«Викторианская трилогия» построена по принципу триады классической логики. «Карта времени» — теза, «Карта неба» — антитеза... Выполнено филигранно, ничего не скажешь. Посмотрим, какой такой синтез приключится в финальном томе.
облако тэгов
